Убить,чтобы остаться [Город слухов. Дом на горе. Уберегите ее от злого глаза. Убить, чтобы остаться] - Хью Пентикост

Тьюзди действительно следил за проселком, аккуратно обрубал ветви деревьев с обеих сторон, убирал крупные булыжники, засыпал рытвины.

— Далеко? — Питер перешел на вторую передачу.

— Три мили, все время вверх.

Деревья выстроились вдоль проселка — кряжистые дубы, вязы, сосны, березы. По густому подлеску идти затруднительно, подумал Питер, особенно если тащить за собой упирающуюся женщину.

— Где-то здесь Майк Миллер и Молли Донахью увидали их, — заметил Саутворт.

— Почему этот юноша так долго ждал, прежде чем обратиться к вам? — Питер не отрывал глаз от дороги.

— Отец Молли — человек старой закалки. Ребята, я о Молли и Майке, любят друг друга, но Пэт Донахью и слышать не хочет о свадьбе, пока Майк не сможет содержать семью. А молодым-то невтерпеж. Многие ли ждут официального оформления своих отношений?

— Пожалуй, что нет.

— Это грех и все такое, но их можно понять. Вот они и боялись рассказать мне о том, что видели, не хотели публично признаться, что встречаются в неположенное время.

— Насколько я знаю, — лицо Питера посуровело, — люди в большинстве своем стараются не ввязываться в подобные истории. Сколько раз вы слышали о том, что кого-то избили на улице в присутствии сотен свидетелей, но никто даже не позвонил в полицию. А стоит вмешаться, как какой-нибудь одурманенный наркотиками идиот, не задумываясь, застрелит вас.

— Майк предупредил, что этот тип вооружен.

— А зачем мы едем к вашему художнику?

— Тьюзди — удивительный человек. Если он не рисует жену, то ходит по лесам. Специалист по диким орхидеям. Люди приезжают черт знает откуда, чтобы проконсультироваться с ним о цветах и растениях. К тому же он — охотник. Думаю, три четверти мяса, которое они съедают, он добывает сам с помощью винчестера. Попадает в голову дикого кабана с трехсот ярдов. Вам доводилось есть жаркое из лесного сурка, мистер Стайлз?

Питер покачал головой.

— Кого Тьюзди не любит, так это нарушителей границ его поместья. Ему принадлежат с полтысячи акров вокруг «Причуды». А треск обломившегося сучка он слышит за полмили, — Саутворт хохотнул. — Пару лет назад сюда приехал охотник из Нью-Йорка. Он не знал ни о Тьюзди, ни о поместье. И внезапно раздается выстрел, сбивающий шляпу с его головы, а из-за куста вылезает Тьюзди и приказывает охотнику катиться куда подальше. Тот, естественно, разъярился. Вернулся в Барчестер и пожаловался мне на Тьюзди. Заявил, что тот хотел его убить. Пришлось мне поехать с ним в «Причуду». Тьюзди мы нашли во дворе, он возился с растущими в горшках растениями. Он отрицал, что пытался убить охотника. Просто сбил с него шляпу, чтобы тот не ходил, где не следует.

— Со ста ярдов! — завопил охотник. — Просто чудо, что вы не вышибли мне мозги.

— Тьюзди бросает на него презрительный взгляд. Берет со скамьи винчестер. «Видите деревянные грабли у сарая?» — спрашивает он. А до сарая не меньше двухсот пятидесяти футов. Поднимает ружье и отстреливает все зубья. Затем кладет ружье на скамью и снова начинает возиться с горшками. «Если я говорю, что целился в вашу шляпку, значит, так оно и есть».

— Оригинал, — откликнулся Питер.

— Вы совершенно правы. Думаю, если похититель тащил Линду через землю Тьюзди, тот мог их услышать. Не зная, что происходит, Тьюзди мог просто прогнать его со своей территории. Но, если они прячутся неподалеку от «Причуды», Тьюзди их найдет. Он замечает каждую помятую травинку или сорванную ягоду. И тогда мы здорово сократим время поисков.

От первого взгляда на «Причуду» у Питера перехватило дыхание. Отель возник внезапно, после почти кругового участка дороги, рядом с вершиной горы. Когда-то от «Причуды» открывался прекрасный вид на Южный Вермонт, но деревья выросли, и расчищенная площадка оставалась лишь перед самым зданием. Оно поражало размерами. Три жилых этажа, не меньше сотни комнат. В Вермонте мрамор столь же привычен, что и кирпич. Отель возводился только из мраморных глыб. Первый хозяин отеля, как узнал потом Питер, добывал мрамор в каменоломне в сотне ярдов от строительной площадки. Сооружение отеля чуть ли не пять лет обеспечивало процветание Барчестеру. Каждый желающий мог получить высокооплачиваемую работу. Шиферная крыша и сейчас выглядела как новенькая. Когда-то лужки вокруг «Причуды» занимали добрый десяток акров, но лес взял свое. И лишь поляна перед отелем радовала глаз луговым разноцветьем.

«Ягуар» еще не остановился, когда Питер увидел Тьюзди Рула. Ростом в шесть с половиной футов, крепкий, как гора, на которой стоял отель, загоревший дочерна, с могучими руками. Густая, щедро тронутая сединой борода, тяжелые черные брови, нависшие над глазами. Берет на стальных волосах, порванный, заляпанный красками халат.

Он, должно быть, возился с растениями, высаженными в горшки, когда услышал шум подъезжающего автомобиля.

Приезд незваных гостей явно рассердил его. Питер огляделся в поисках престарелой натурщицы, но та, похоже, не пожелала выйти из дома.

— Привет, Тьюзди! — крикнул Саутворт, вылезая из машины.

— Я сегодня никого не жду, Эрни. — Голос старика напоминал рокот далекого грома.

— А разве бывают дни, когда вы кого-то ждете? — улыбался Саутворт. — Это Питер Стайлз. Он подвез меня к вам.

Большая коричневая рука старика была крепкой, но холодной как лед.

— Вы пишите для «Ньюсвью»?

— Виновен, — признался Питер.

— Конформистский журнальчик.

— Мой босс опечалится, услышав ваше мнение. Он-то считает нас независимыми либералами.

— Ерунда, — пробурчал Тьюзди. — Рекламодатели держат вас за горло. Вы должны печатать то, что им нравится.

— С удовольствием обсудил бы с вами эту тему, — Питер посмотрел на растения в горшках. — «Королева Мария»?

Кустистые черные брови взметнулись вверх.

— Вы разбираетесь в орхидеях?

— Не очень. Моя мама выращивала их как комнатные растения. Я запомнил «Королеву Марию» за ее, как говорила мама, багряный отблеск.

— Ну, вы не ошиблись. Готовлю их к осени, когда придется перенести горшки в дом.

— У нас неприятности, Тьюзди, — вмешался Саутворт. Коротко пересказал историю похищения Линды Грант. Старик слушал внимательно, с закаменевшим лицом.

— Линда — хорошая девушка. Ужасное происшествие.

— Мы подумали, что вы могли что-то слышать или видеть.

— Посторонних здесь не было, — ответил Тьюзди.

— Он мог пройти рано утром, в четыре, пять часов.

— Я каждый день встаю в четыре утра, — Тьюзди чуть склонил голову набок. — Прислушайтесь.

Лишь щебетание птиц да далекое карканье ворон.

— Знаете, почему они так расшумелись?

— Кто? — не понял вопроса Саутворт.

— Птицы. Я узнал, что вы едете, за десять минут до вашего появления. Если бы они оказались около дома ранним утром, птицы сообщили бы мне об этом. Ваш человек, вероятно, обогнул гору по склону. Зачем ему карабкаться на вершину, если есть более легкий путь.

— Если он знал, куда идет, — возразил Саутворт. — А для нездешнего, да еще с пленницей на веревке, ваша дорога могла показаться очень привлекательной.

— Значит, он устоял перед искушением, — отрезал Тьюзди. И пронзил Питера взглядом. — Ваша мать подкармливала орхидеи?

— Да, конечно.

— Она, наверное, предпочитала смесь опилок с древесной золой, или торфяной мох?

— Я как-то не обращал внимания.

— А мы используем все, что есть под рукой. Любую гниющую дрянь, что попадает к нам.

— Кажется, она пользовалась лиственным перегноем, — порылся в памяти Питер.

Старик скрипнул зубами.

— Все, что попадает к нам, — яростно прорычал он, словно этими словами решался вопрос жизни и смерти.

Саутворта, однако, интересовали не орхидеи.

— Смотрите в оба, Тьюзди, — попросил он. — Если вы засечете этого типа, помните, что Линда где-то неподалеку. — Полицейский улыбнулся. — Если он попадет вам на прицел, я ему не позавидую. Я рассказал мистеру Стайлзу о деревянных граблях.

Старик отвел взгляд.

— Я помогу Линде, если сумею. Она хорошая девушка. Продала три портрета Эмили. Правда, не обнаженной. Похоже, Барчестер еще не подозревает о существовании женского тела.

— Надеюсь, мы еще увидимся, мистер Рул. — Питер было повернулся вслед за Саутвортом, направившимся к «ягуару».

Старик достал из кармана закопченную трубку, поднес спичку к остатку табака.

— Мир ушел вперед и оставил меня на вершине этой горы. Для человека вашего возраста общение с революцией пятидесятилетней давности бессмысленно.

Питер не понял, что хотел сказать Тьюзди, но прочитал горечь во взгляде старика.

Утренняя тревога вновь навалилась на него. Бежать, бежать и с горы, и из Барчестера. Саутворт уже сидел в машине.